Название: Побег
Тема: Хочешь мира – готовься к войне
Автор: Loreley Lee
Бета: Omen Absit
Предупреждения: насилие
Примечания: О том, как важно сохранять хладнокровие в критических ситуациях
Комментарии: разрешены
Лиз тяжело вздохнула, еще раз перечитала письмо, к которому приложила результаты домашней работы, и нажала «отправить».
Нужно было сразу закрыть почту, но взгляд словно сам собой нашел пришедшее сегодня утром письмо. Лиз открыла его и прочитала, словно пяти раз утром и десятка днем было недостаточно: «Дорогая Элизабет, у меня плохие новости. В связи с происходящим суды рассматривают только экстренные дела, заседания по которым не могут быть отложены. К сожалению, твой случай к этой категории не относится. Наберись терпения. Я знаю, ты справишься. Если все пойдет так, как говорят власти штата — через пару месяцев твой иск рассмотрят, и все закончится еще до твоего семнадцатилетия. С уважением, Пола Шульц, адвокат».
Лиз снова тяжело вздохнула и, чтобы отвлечься, открыла Твиттер — в верхней части светилось красным: «Объявлен карантин! Оставайтесь дома!» Она бездумно прокручивала ленту, пока не наткнулась на что-то интересное — парень из ее класса по математике ретвитил пост какого-то чувака, озаглавленный «ВЛАСТИ СКРЫВАЮТ!», количество ответов и ретвитов росло прямо на глазах. Лиз нажала на основной твит и стала читать: «Власти скрывают! Знакомый моего друга работает интерном в университетской клинике Джона Хопкинса. Вчера, после смены, которая продолжалась трое суток, он рассказал, что от нового вируса умирает гораздо больше людей, чем приводится в официальных сообщениях. Кроме того, с телами умерших творят что-то странное. Их не оставляют в морге, не разрешают вскрывать, а сразу куда-то увозят и, видимо, потом хоронят в секретных могилах. Почему власти не расскажут людям правду? Мы имеем право знать, что происходит!»
В ответных твитах автору советовали срочно обратиться к психиатру, бросить пить, завязать с наркотиками, срочно написать обращение к президенту и госсекретарю, запасаться продуктами. Лиз усмехнулась и только собралась написать в ответ что-нибудь едкое, как щелкнул замок входной двери.
Лиз втянула голову в плечи. Она давно научилась по звуку ключа в замке и тому, как открывалась дверь, определять, в каком состоянии Джозеф О’Нил — ее отец — вернулся домой. И сегодняшний звук не предвещал ничего хорошего. Джозеф — Лиз сознательно избегала называть его папой — имел обыкновение пару раз в месяц надираться спиртным до состояния полной невменяемости. Алкоголь делал его и так отвратительный характер еще хуже. В такие дни Джозеф бил ее маму и пару раз залепил оплеуху самой Лиз, когда она, еще мелкая и глупая, пыталась вмешиваться. Самое обидное, что потом мама тоже ругала ее за то, что лезет в дела взрослых. В семь лет Лиз набрала 911 в разгар избиения, и потом родители долго ругали ее, обвиняли в желании навредить карьере Джозефа — он служил федеральным маршалом. Самое обидное, что никаких результатов тот звонок не принес. Так Лиз поняла, что звонить в полицию бесполезно.
— Ты не можешь не пить? — донесся из коридора обиженный голос мамы.
Слов Джозефа Лиз не разобрала, но интонация была явно угрожающей.
— С меня хватит! Я иду спать! — мама громко хлопнула дверью спальни.
В коридоре послышалась возня, потом глухой стук — Джозеф снова бросил свой пояс с кобурой в коридоре, нетвердые шаги направились в спальню — вслед за мамой.
Лиз натянула наушники и включила музыку. Слушать мамины крики ей все равно было невыносимо. Она вышла из Твиттера и, открыв тщательно спрятанную папку, погрузилась в чтение файла с выдержками из судебных решений по вопросу подростковой эмансипации. «Всего несколько месяцев, — думала она. — Всего несколько месяцев, и я свалю отсюда ко всем чертям».
Кто-то коснулся ее плеча, и Лиз, вздрогнув, обернулась. Саймон, ее брат, стоял рядом с планшетом в руках и что-то говорил.
— Чего тебе? — спросила Лиз, сдвигая наушники, и поежилась. Сегодня мама кричала совсем истошно.
— Лиз, слушай, — Саймон умоляюще смотрел на нее, — Можно я посижу у тебя? Они там опять…
— Mi casa es tu casa, — ответила Лиз. Саймон радостно улыбнулся, залез в кресло с ногами и, воткнув в уши наушники, уставился в свой планшет.
Вернувшись к чтению, Лиз периодически поглядывала на него и чувствовала, как губы сами собой расползаются в улыбке. Ее брат был слишком умным для девяти лет, и все же, несмотря на всю свою разумность, иногда казался совсем малышом. До его рождения Джозеф пытался вырастить мальчишку-сорванца из Лиз, таскал ее в тир и на охоту, настаивал, чтобы она записалась в школьную команду по футболу. К моменту, когда родился Саймон, Лиз могла разобрать штурмовую винтовку и собрать ее обратно за семьдесят две секунды. К счастью, брат избавил ее от обязательной муштры и основательно попортил кровь Джозефу — он рано начал читать, к семи годам перескочил через два класса, сдав все тесты досрочно, и вообще демонстрировал небывалый потенциал, а оружием, футболом и прочими «мужскими делами» не интересовался совсем. Будь у нее такая возможность, Лиз забрала бы Саймона с собой, когда избавится от опеки родителей. Но, по словам Полы, это не так просто. И, в любом случае, нужно сначала самой стать официально самостоятельной.
Ей в плечо легонько ударилась свернутая обертка от конфеты. Лиз обернулась и, встретив напряженный взгляд Саймона, сдвинула наушники.
— Лиз, там что-то странное, — сказал он. — Давай посмотрим?
Она прислушалась. Крики стихли, из комнаты родителей слышались лишь непонятные звуки, похожие на что-то среднее между стоном и рычанием.
— Я думаю тебе еще рановато такое видеть, — сказала она, уловив в своем голосе назидательные нотки.
— Пффф, хочешь сказать — они трахаются? — фыркнул Саймон. — Совсем непохоже.
— В смысле?
— В смысле, обычно звуки не такие, — объяснил он и в ответ на ее удивленный взгляд добавил: — Моя комната ближе к их спальне, и я все отлично слышу.
— Может, не надо? — сказала Лиз. — Представляешь, что нам будет от Джозефа, если ты ошибаешься?
— Я не ошибаюсь. Пойдем, — твердо сказал Саймон, вскакивая из кресла.
— Ну сходи сам. Загляни тихонечко. Возможно, Джозеф даже обрадуется, что ты проявляешь интерес к чему-то, что должно интересовать настоящего пацана.
— Я… — Саймон потупился. — Лиз, мне страшно. Пойдем вместе. Пожалуйста!
— Ладно. Но если ты ошибся — будешь мне должен.
— Идет!
Лиз сняла наушники, вышла в темный коридор и крадучись направилась к спальне родителей, подсвечивая себе экраном мобильного. Саймон напряженно дышал ей в спину. Осторожно повернув ручку, Лиз тихонько приоткрыла дверь и заглянула.
Мама и Джозеф были на кровати, но они определенно не трахались. Какое-то время Лиз смотрела на них, пытаясь осознать происходящее, а потом понимание обрушилось на нее, словно груда камней. Джозеф убивал маму. Она лежала не шевелясь — видимо, уже потеряла сознание, а он взгромоздился на нее и душил, издавая странные звуки.
Чувствуя ледяное спокойствие, Лиз отодвинула оторопевшего Саймона, вышла в коридор, вынула из валяющейся на полу кобуры любимый Глок Джозефа и твердым шагом вернувшись в спальню, щелкнула выключателем.
— Отойди от нее, — приказала Лиз, наводя на Джозефа пистолет.
Он вздрогнул и медленно, словно не вполне владея своим телом, обернулся. Сзади тихонько ойкнул Саймон, и Лиз почувствовала, как по позвоночнику прокатилась ледяная волна.
Вся нижняя часть лица Джозефа была густо измазана кровью. Кровь капала с густых усов, блестела на губах и подбородке, запеклась коркой на носу.
— Я сказала: “Отойди от нее”, — повторила Лиз.
Джозеф подчинился и принялся слезать с кровати неловкими рывками — похоже, он был очень пьян. Дождавшись, когда он встанет — почти голый, в одних трусах, перепачканный кровью, Лиз снова заговорила:
— Встань на колени. Руки за голову.
Никакой реакции. Джозеф стоял, слегка покачиваясь, кровь капала с него, безнадежно пачкая светлый ковер, на левой руке сочилась гноем воспаленная рана, похожая на след от укуса.
— Папа, пожалуйста, — полушепотом сказал Саймон.
В ответ на эти слова Джозеф зарычал и сделал шаг вперед.
— Стой! — приказала Лиз.
Еще шаг.
— Стой, или я выстрелю!
Каждый шаг давался Джозефу с неимоверным трудом, словно его разбил инсульт, но он снова шагнул вперед, и еще и еще. Вытянул руки, выронив из правой какой-то кусок плоти.
Лиз подавила желание зажмуриться, прикусила губу и нажала спусковой крючок. Грохот выстрела заставил ее на мгновение оглохнуть, но глаз она не закрыла. Пуля попала Джозефу в грудь, чуть выше левого соска, и отбросила на пол. Переведя дух, Лиз хотела проверить у него пульс, но Джозеф зашевелился и начал подниматься, словно не поймал только что пулю.
Лиз оторопела, глядя, как он встал на ноги — огромный и страшный — и, снова зарычав, шагнул к ним. В этот момент Лиз обратила внимание на его глаза — тусклые, словно подернутые пленкой, как у убитых животных на охоте. Мертвые.
Все еще не веря в происходящее, Лиз снова тщательно прицелилась и дважды выстрелила ему в голову. Пули разнесли Джозефу череп, забрызгав стену и ковер кровью и кусочками мозга. Он остановился, постоял, пошатываясь, пару секунд, и тяжело рухнул на ковер.
Саймон издал утробный звук и, зажав рот руками, рванул в туалет. Лиз побежала за ним.
— Ты как? — спросила она, когда Саймона прекратило тошнить в унитаз.
— Он был мертвый, — убитым голосом ответил Саймон, вытирая рот. — Он был мертв еще до первого выстрела. Ты видела? Кровь едва сочилась. И эта рана у него на руке.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу убедиться, что не свихнулся, и наш мертвый отец действительно сожрал маму и попытался напасть на нас.
— Ты уверен? Там могло быть внутреннее кровотечение.
— Уверен. Ты заметила его глаза?
— Заметила. Действительно странные. Как у животных на охоте.
— Мертвые, Лиз. У него были мертвые глаза.
— Что-то странное происходит, — задумчиво сказала Лиз. — Посиди тут минуту. Я сейчас.
Она вернулась в спальню родителей и взглянула на кровать. Мама лежала там с разорванным горлом и частично объеденным лицом. У Лиз защипало в носу, но она велела себе собраться. Осторожно обойдя недвижимый труп Джозефа, Лиз отыскала его джинсы, валяющиеся на полу, и выудила из кармана связку ключей. Выйдя из комнаты, она аккуратно закрыла дверь и поспешила к Саймону.
— Ну что? — спросил он.
— Взяла ключи Джозефа.
— Зачем?
— Могут пригодиться. Саймон, что ты думаешь обо всем этом?
— Если бы это не звучало как бред, я бы сказал, что начинается зомби-апокалипсис.
— Как в «Рассвете мертвецов»?
— Типа того. Ты читала в твиттере пост парня, который говорит, что трупы из больниц сразу куда-то увозят?
— Читала. И что?
— Думаю, власти пытаются сдержать распространение зомбовируса.
— Господи, Саймон, тебе не кажется, что ты выдумываешь?
— Мы можем проверить, — ответил он, лихорадочно блестя глазами.
— Как?
— Если я прав, мама тоже скоро встанет. Давай запрем дверь в их спальню и подождем до утра.
— Ладно. Пойдем, поможешь мне.
Лиз подперла ручку двери в спальню родителей сложенной рукояткой от швабры, а потом они вместе подтащили к двери тяжелый комод из коридора.
— Надо поспать, — сказала Лиз, тяжело дыша. — Ты ел что-нибудь?
— Сделай мне сэндвич.
— Хорошо, пойдем.
Пока Саймон ел свой сэндвич, Лиз смотрела в окно. Ночной Сан-Антонио сверкал яркими огнями, но улицы были пустынны — ни людей, ни машин. Наверное, все сидели по домам.
— Лиз, — Саймон встал рядом. — Можно я…
— Конечно ты можешь поспать в моей комнате, — ответила она, не дожидаясь вопроса. — Никаких проблем.
Они умылись, почистили зубы и отправились спать. Лиз постелила Саймону на диване и сама легла в постель. Лежа в темноте и уже почти засыпая, она услышала, как Саймон тихонько всхлипывает. Она встала и легла рядом с ним. Он крепко обнял ее и уткнулся мокрым лицом ей в плечо. Гладя его по голове, Лиз заснула.
***
Утром Лиз проснулась внезапно, словно от толчка. Саймон сопел в подушку рядом с ней, и Лиз не стала его будить. Очень тихо, стараясь не нашуметь, она прокралась к двери в спальню родителей и прислушалась. Изнутри доносились шаркающие шаги.
Значит, Саймон был прав, подумала она, направляясь в гостиную. Там, в стене за маминым винтажным постером Звездных войн, скрывался вместительный сейф, ключ от которого Джозеф всегда носил с собой.
Сняв постер со стены, Лиз открыла сейф и стала вынимать все, что там лежало: кейс с разобранной штурмовой винтовкой, кейс с дробовиком, еще один Глок, коробки с боеприпасами, документы, двадцать три тысячи долларов наличными, шкатулка с мамиными драгоценностями, золотая кредитка для экстренных случаев.
Все добытое из сейфа она сложила в дорожную сумку и, погрузившись в размышления, отправилась на кухню завтракать. Спустя примерно полчаса к ней присоединился заспанный Саймон.
— Ты был прав, — сказала Лиз, ставя перед ним яичницу, тосты и чашку с какао.
— Да, я подходил к двери. Она там ходит.
— Слушай, если это действительно зомби-апокалипсис, здесь оставаться нельзя. В квартире мы долго не продержимся.
— Что ты предлагаешь? — спросил Саймон с набитым ртом.
— Надо уезжать.
— Куда? На ранчо?
— Да. Там у нас будет больше шансов.
— Но как мы туда доберемся?
— Смотри, — Лиз показала ему связку ключей Джозефа. — Возьмем машину. Доедай, и иди собирайся.
Оставив Саймона заканчивать завтрак, Лиз отправилась в свою комнату, выудила из шкафа чемодан на колесиках и принялась собираться, размышляя о том, как удачно совпало, что мужчины семьи О’Нил отличались склонностью к паранойе. Ранчо, куда они собирались ехать, было не просто загородным домом, но представляло собой отлично укрепленную крепость. Началось это еще с прадеда Лиз, который был уверен, что начнется ядерная война, и, купив в округе Камерон землю, выстроил на ней дом. В подвале располагался вход в укрепленный бункер, там прадед надеялся переждать ядерную зиму. Его сын продолжил дело отца, окружив дом мощным бетонным забором с колючей проволокой поверху. Джозеф тоже продолжил семейную традицию, сделав дом полностью энергонезависимым — вода поступала из подземной скважины, к бензиновому электрогенератору добавились солнечные панели и ветрогенератор. Там даже был интернет — дорогой и медленный, но все же. Джозеф постоянно хвастался, что в этом доме можно прожить полностью автономно три года, отражая атаки небольших отрядов врагов, желающих чем-нибудь поживиться — оружия и боеприпасов в доме было запасено на небольшую армию.
Наполнив чемодан одеждой и обувью, Лиз выдвинула нижний ящик комода и достала из пространства между дном ящика и полом жестяную коробку из под печенья. В ней она держала свои сокровища — пять тысяч долларов наличными, частично накопленные из карманных денег, частично украденные у Джозефа, когда он приходил пьяным, визитка адвоката, и — наибольшая ценность до вчерашнего дня — водительские права на имя Эсмеральды Вила Лобос двадцати двух лет с фотографией Лиз. Права перекочевали в ее рюкзак, а остальное она сложила в сумку к деньгам и оружию из сейфа, туда же отправилось содержимое домашней аптечки. Поверх одежды она сложила свой ноутбук и, застегнув чемодан, пошла проверить, как там Саймон.
Он тоже собирался, как попало засовывая одежду в рюкзак, с которым ходил в поход со скаутским отрядом, и напряженно прислушиваясь к шаркающим шагам из запертой спальни. Лиз помогла ему сложить все аккуратно, засунула в рюкзак ноутбук и планшет Саймона, собрала все зарядные устройства и положила их в свой чемодан.
На кухне она сложила в корзину для пикников сэндвичи в дорогу для себя и брата, бутылки с водой и банки с колой, и вынесла корзину в коридор, к сумке с деньгами и оружием.
— Лиз, я готов, — сказал Саймон, выходя из своей комнаты.
— Погоди минуту, — Лиз пошла в ванную, взяла там мамину помаду цвета «фуксия», осторожно, чтобы не нашуметь, приблизилась к закрытой двери в спальню родителей, на мгновение прислушалась к шаркающим шагам внутри — и крупно написана на двери помадой: «НЕ ОТКРЫВАТЬ».
— Ты что, так и пойдешь? — спросил он, указывая на ремень с кобурой у нее на поясе.
— Это Техас, Саймон. Тут оружием никого не удивить.
Они спустились в подземный гараж, погрузили вещи в наглухо затонированный Шевроле Тахо Джозефа, и Лиз села за руль. Подъехав к выезду из гаража, она нажала кнопку на пульте. Металлические ставни ворот поползли вверх, впуская в сумрачный гараж яркое техасское солнце.
На пороге у входа в гараж обнаружилась сгорбленная фигура миссис Лейбовиц, что жила на третьем этаже. Пожилая женщина страдала болезнью Паркинсона и передвигалась при помощи ходунков. Лиз несколько раз приходила кормить ее кошек, когда хозяйка ложилась в больницу. Непонятно как миссис Лейбовиц оказалась тут без своих ходунков, но ей очевидно нужна была помощь. Лиз заглушила мотор, вылезла из машины и направилась к соседке.
— Миссис Лейбовиц, давайте я вам помогу…
Лиз осеклась, когда старушка повернула к ней покрытое рваными ранами лицо с мертвыми, словно затянутыми пленкой глазами, а потом неожиданно бодро заковыляла к Лиз, вытянув вперед руки с растопыренными корявыми пальцами. Из ее горла вырвался приглушенный хрип.
Словно холодная волна окатила Лиз, когда она отступила на несколько шагов, доставая оружие, прицелилась и выстрелила. Пуля попала точно в лоб миссис Лейбовиц, затылок взорвался мешаниной крови, мозгов и осколков черепа. Она шлепнулась на пол, немного подергалась и затихла.
Лиз осторожно обошла ее по широкой дуге, убрала оружие в кобуру, села за руль, завела мотор и, выехав из гаража, нажала на кнопку, закрывающую ворота.
— Знаешь, Саймон, — сказала она, повернувшись к брату, — тебе все же придется научиться обращаться с оружием.
Саймон мрачно кивнул. Лиз нажала на педаль газа и направила машину на юг, прочь из города.